[NIC]Logan Heathen[/NIC]
[AVA]https://i.ibb.co/7k4myNC/efet.png[/AVA]
[SGN][align=center][img]https://i.ibb.co/Hh1FbpV/7.gif[/img] [img]https://i.ibb.co/nf7B5km/2.gif[/img][/align][/SGN]

— Люблю когда ты готовишь, люблю наши ужины по четвергам и люблю тебя.
Прищурив глаза, отвечаю на фразу аккуратным поцелуем в шею, ласково и неспешно поглаживая ладонями тело Фиби. И я тебя люблю, потому ужин на крыше в приятной обстановке — меньшее, что мог сделать с учетом пережитых за последний месяц потрясений, новостей и сорванных совместных планов. Отстраняться от Фиби не спешу, оставляю лёгкий поцелуй на её губах и внимательно вглядываюсь в лицо, стараясь по мимике прочитать мысли. Моя женщина обладает безграничным терпением, но я прекрасно знаю, сколько внутренних ресурсов и моральных сил необходимо на это самое терпение, понимание и спокойствие, что проявляет с того дня, как узнала о беременности Памеллы.
Из-за бывшей жены чаще думаю о худших исходах отношений с Фиби, потому что как раз самые терпеливые женщины уходят неожиданно и не прощаясь. Чего бы не говорила мне и как не вела себя, терпение любого человека не безгранично, тем более женское. Наша с Тео бабушка всегда сравнивала терпение женщины с натянутой резинкой: чем сильнее и чаще оттягиваешь резинку на себя — тем больнее бьёт по руке. За годы жизни научился немного понимать женщин, а кое-что усвоил хорошо: после долгого женского терпения наступает смирение, за которым вытекают выводы и принятые решения, не приводящие мужчин в восторг. К чему может прийти Фиби в выводах и решениях? Что проще для неё будет оставить меня и уйти. Именно этого больше всего боюсь.
— А мы не ищем легких путей.
Удивившись уместно сказанной фразе, как нельзя точно описывающей последние обстоятельства, слабо улыбаюсь Фиби, шагнув за ней из квартиры с приготовленным блюдо в руках.
— Точнее и не скажешь.
Краем подноса жму по кнопке последнего этажа и пока лифт ползёт вверх, осматриваю свою женщину с головы до ног; задерживаю глаза на вырезе легкого платья в районе груди и спускаю ниже к ногам, в эмоциях не скрывая, что мне нравится увиденное. Как всегда невероятно красива. Фиби в момент моего изучения фигуры, не сводит глаз с меня и расплывается в довольной улыбке, когда играю бровями, уловив её весёлый настрой.
— Ты шикарно выглядишь
Металлические створки распахиваются, мы выходим на крышу, после чего я вновь не отвожу взгляд с лица Фиби, наблюдая за реакцией и сменяющимися эмоциями на лице.
— Тебе нравится? — опустив поднос на стол к тарелкам, сцепляю руки на талии Фиби и довольно улыбаюсь, причём с всего сразу: слов, прикосновений и поцелуев. Сверхъестественного ничего не сделал, но приятно видеть в её глазах искреннюю радость и благодарность.
— Наоми прикрыла меня под вечер на два часа, которых хватило, чтобы успеть всё организовать, — обрывисто проговариваю в губы своей женщины, неспешно перемещая круговыми движениями ладони с женской талии на зад. Меня устраивает, куда заводят нас собственные действия, заводят — в прямом смысле слова, однако если не остановимся, ужин отойдет на второй план.
— Мне все нравится, но — говорю шёпотом в губы, с продолжением фразы придав тону мнимую серьезность, — если не прекратишь соблазнять, второй вечер на этой крыше закончится один в один, как и в прошлый раз. Она прекрасно понимает, о чём говорю. Уроки плавания завершились сексом. Самый первый её заплыв в свадебном платье привел позже тоже к сексу. В Чикаго также все началось с террасы люкса на 27 этаже. Забавная закономерность. Это на неё так крыши и высота влияют? 
Отпустив Фиби из объятий, одариваю говорящим взглядом, лишь сильнее рассмешив реакцией. Я, значит, виноват? Если брать во внимание прошлые наши разы времяпровождения здесь и после, то, в принципе, да, некое влияние на неё было оказано. В первый раз останавливаться не стал, перейдя все границы дозволенного, а дальше и не хотел, честно признавая, что хочу её.
Скрывая появившуюся улыбку за поджатыми губами, придвигаю к себе тарелку Фиби, накладываю в неё приготовленное блюдо, после завершения проделывая то же самое со своей.
— Говорит, что с позором вроде как смирился, — рассказываю ей, о чем говорил с Мотео, взяв со стола штопор и бутылку красного вина, — но по голосу было слышно, что ничерта подобного, причём из-за девушки, у которой после случившегося сложилось паршивое мнение о нём, — рассмеявшись,  вытаскиваю с характерным звуком пробку из горлышка и наливаю Фиби вино, за ножку придвинув наполненный бокал к тарелке.
— Не знаю, кто эта девушка, но по поведению Тео видно, что она крепко его зацепила. Мне интересно посмотреть и на неё и как он ведет себя в её компании. За все годы влюбленным Тео видел лишь два раза. Первый раз он страдал по школьной неразделенной любви, а во второй его объектом вздыхания стала Фиби. Потому врать не буду, чертовски рад, если влюбился по самое не балуй в другую девушку и больше в его мозгу не всплывут сомнения (даже шальные и несерьезные) на тему "а не приударить ли мне за своей последней бывшей, ведь было с ней комфортно".
— Так что не факт, что больше ночными звонками нас не разбудит, — рассмеявшись, разрезаю мясо ножом и закидываю кусок в рот, слыша комплимент со стороны Фиби и заманчивое предложение о смене деятельности.
— Да, нашему ресторану не будет равных, затмим всех конкурентов, — на новый вопрос, задумчиво киваю, вспоминая пациентку Фиби и в удивлении вскидываю брови, когда речь заходит о билетах на мюзикл. Давно подписан на рассылку по культурным мероприятиям, афиши мюзиклов и постановок в этом месяце приходили все как на подбор — в моём вкусе.
— Воу, ты же знаешь, как люблю мюзиклы, конечно не против буду сходить с тобой, — с последующей фразы своей женщины хмуро сдвигаю брови, понимая, что уточнение о моей занятости вырвалось случайно, опять же из-за того, что ранее во все совместные планы влезла моя бывшая жена. Собственно, когда Фиби дальше заговаривает о наших редких вылазках, не считая официальных приемов, с концами убеждаюсь — опасается, что и в этот раз Памелла помешает нам провести время только вдвоём. Ещё журналисты своими снимками и жёлтыми статьями делают ситуацию паршивее некуда, выделяя мою фигуру в компании бывшей жены чаще, чем с самой Фиби.
— Родная, — опустив столовые приборы на салфетку у тарелки, облизываю губы и не свожу глаз с лица любимой женщины, — мне надо было изначально провести с Памеллой границы, чтобы избежать её вмешательства в наши отношения и не допустить появления огласки в прессе. Я знаю, что всё вышло неправильно и я виноват. Обещаю — дальше не допущу повторения своих ошибок, — сжимая ладонь Фиби в своей, ласково провожу большим пальцем по её коже, — завтра вечером мы идём на мюзикл, а все внезапные планы переносятся на следующий день, — мой голос обрывает пиликнувший на столе сотовый, в экран которого мы косимся практически синхронно, — утром гляну, — выключив на телефоне звук, переворачиваю дисплеем в стол, уверенно мотнув Фиби головой. Никаких "может быть". Во-первых — мы ужинаем, вечер и ночь только наши. Во-вторых, сообщение пришло после одиннадцати и точно ждёт до утра, даже если это сообщение от Пэм. За неё и ребенка беспокоюсь, но я просто физически не смогу быть с ней всегда рядом, рано или поздно бывшей жене предстоит принять это и научиться справляться со многим самостоятельно. Чем быстрее — тем лучше.
— Для всего мира я вне зоны доступа до завтра. Подождут, — потянув Фиби за руку к себе, добиваюсь, чтобы поднялась на ноги и пересела ко мне на колени. Придерживая свою женщину за поясницу, свободной рукой подливаю вино в её опустевший бокал и улыбаюсь, почувствовав легкие поглаживания Фиби на собственной шее. Давно мы не оставались в спокойной, домашней обстановке, не отвлекаясь на кого-то, или что-то. Впервые за последние два месяца мы расслаблены и в удовольствие проводим время наедине друг с другом за простым ужином и разговором. Фиби все также сидит у меня на коленях, неспешно смакует вино из бокала, периодически подворовывает блюдо из моей тарелки и начинает кормить меня самого, когда забываю про ужин, увлеченный обсуждением рабочих моментов в Беверли.
— Ещё перепроверю всё, но не думаю, что ошибся, — проговариваю Фиби без радости в голосе и склоняюсь ближе, захватывая зубами кусок мяса с вилки, которую она поднесла к моим губам, — попробуй батат ещё, — отвлекаясь от первоначальной темы обсуждения, втыкаю зубцы своей вилки в корнеплод и поднимаю к губам Фиби, с улыбкой кивая на женские закатанные глаза и удовлетворенное мычание вместо ответа.
— Что касается творящегося в Беверли... Если бы не твои распечатки с моей операции, я не обратил внимание, что донорские органы в общую базу вносятся намного позже и не понял, почему так, — сделав глоток вина из бокала, Фиби облизывает губы и спрашивает, насколько все плохо для пациентов и в последнюю очередь для руководства, если сведения будут обнародованы.
— Хуже некуда. Пациенты умирают в очереди, не дождавшись имеющегося для операции органа, — Фиби понимает не хуже меня, какие мотивы могут скрываться за подобной махинацией, — это уже не просо халатность того, кто не следовал протоколу и внес необходимые сведения о донорских органов невовремя. Случай не единичный — это во-первых. Полных данных по движению не внесенных органов я не нашел — это во-вторых. Они исчезают из базы после того, как делается пометка, что пациент погиб и трансплантация больше не требуется. По твоим распечаткам я хочу поднять всех доноров, отследить четко, когда Беверли получили согласие от родственников, кем был донор  недожавшийся реципиент. Кража органов — это серьезно. Совершить такое не так просто, с учетом строгого контроля нашей базы, со стороны UNOS и "живучести" самих органов.
Поставив бокал на стол, Фиби кладет одну ладонь мне на пресс, вторую на плечо, быстро поняв, куда веду в своих размышлениях.
— Запоздалое внесение в нашу базу позволяет координатору Беверли не передать информацию в реестр UNOS и их координатору. После чего донорские органы от нашей больницы, опять же — по протоколу, распределяются на месте в пределах юрисдикции и если все местные центры трансплантации отказываются от поздно поступившего органа, он направляется дальше на региональный, а затем и на федеральный уровень. В итоге по нашим базам орган "теряется" где-то после того, как больница отказывается от него из-за смерти реципиента и отсутствия подходящего кандидата из листа ожидания на пересадку.
Отодвинув тарелку от стола, соглашаюсь со словами Фиби, проговорив, что координатор, отвечающий за контроль и учет донорских органов в нашей больнице, сменился с приходом Гордона.
— Также в один с период с Гордоном в клинике появился финансовый консультант, который влезал в лечение пациентов и намеренно переоценивал тяжесть их состояния. Помню Роберт жаловался на эту бабу, когда она требовала перевести пациентов в отделение интенсивной терапии. Двое из них были переданы потом на стол к Гордону. Изъятие органа требует значительного количества подготовленного персонала и оборудования, — услышав шепот Фиби, вспомнившей все операции с недо-хирургом и его командой, киваю головой:
— Да. После появления Гордона и его команды пошли быстрые изменения в работе больнице. Постоянный штат сотрудников разукомплектовали. Многие сами уволились, других уволили. На операциях с Гордоном всегда присутствовала укомплектованная команда, а из прежнего штата ему ассистировал кто-то редко. Обычно из наших коллег ему ставили специалиста с дополнительной профильной направленностью. Был хирург пульмонолог, нефролог, такие как я — торакальные хирурги, но штат его команды не менялся. Всегда присутствовали одни анестезиологи-реаниматологи и средний персонал.
Поняв, куда веду мысль, Фиби соглашается, что нам требуется собрать больше доказательств, на что я киваю головой:
— Всё намного серьезнее, если Гилмор и Гордон подбирали подходящих доноров из пациентов больницы. Для кого, куда и когда предназначались необходимые органы, внесенные в базу позже и официально пропавшие из нее,  — вопросы, на которые пока нет ответов, — прижав её ближе к себе, касаюсь губами макушки и тяжело выдыхаю, мысленно приказав себе быть спокойным и говорить дальше ровно, не выдавая своей женщине напряжения и волнения в голосе:
— Нам нужно быть очень острожными, Фиби. Мы не знаем, сколько всего людей замешано в этом, но по имеющимся  данным уже можно сказать, что много. Если Гордон под контролем Гилмора на своих операциях убивал пациентов из-за органов, а кто-то свыше их в этом поддерживал, помогая заметать следы — для них ни твоя, ни моя жизнь ничего не стоит. Волнуюсь и беспокоюсь за Фиби не только из-за угрозы от Гилмора, или его человека в совете, если тыквой есть. Я допускаю сейчас мысль, что её семья имеет ко всему не последнее отношение. Думаю так из-за Нэтали, ведь на операциях она вела себя как Гордон. Разница лишь в том, что мать Фиби являлась отличным хирургом. И вот тут загвоздка. Зачем действительно опытному специалисту намеренно убивать на столе пациентов? В незаконной продаже органов замешаны большие деньги — это факт. Могла ли Нэтали быть жертвой, случайно узнавшей больше, чем следует и попасть под чужое давление? Такой вариант пролил бы свет на многие её поступки.
— Обещаю, — шепотом отвечаю в скулу Фиби, дав ей слово, что самостоятельно, как было с испытанием Ксанокса на самом себе, никуда больше не полезу и подвергать жизнь опасности не стану, — ты тоже мне пообещай, что не станешь открыто ворошить улей на виду у пчел. Она смеется с моего сравнения, в то время как я предельно серьезен. Когда дело касается её жизни — мне не до шуток. Если с ней что-нибудь случится... я не переживу этого.
— Милая, я серьёзно. Это мы капнули только в направлении "почему органы были внесены в базу позже", я не представляю, куда нас выведет Ксанокс, продаваемый в нашей аптеке. Если под носом в открытую идёт продажа органов, то чёрт знает, что скрывается за препаратом, который вызывает побочные эффекты и стирается с карт пациентов.